Никто не ожидал, что лидер институциональных активов Ethereum сменится всего за 35 дней.

Компания BitMine, возглавляемая Томом Ли, реализовала именно этот сценарий. Некогда малоизвестная компания, представленная на Nasdaq, использовала PIPE-финансирование и три раунда структурированных закупок, чтобы увеличить свои запасы ETH с нуля до 830 000 монет, обогнав SharpLink и заняв позицию крупнейшего в мире держателя Ethereum-казначейства.

Здесь спор был не только в цифрах — это схватка двух фундаментально отличающихся моделей капитала. SharpLink — типичное выражение философии «крипто-ветеранов»: постепенное накопление монет с расчетом на долгосрочный рост стоимости. BitMine же демонстрирует подход Уолл-стрит — ускоренный рост активов за счет нарративных стратегий. Низкая стоимость против высокого кредитного плеча, стратегия удержания против активного сторителлинга — каждый подход отражает свою философию, а теперь сталкиваются в прямой конкуренции.

Их различия выходят далеко за рамки методов покупки ETH; они стремятся ответить на вопрос, кто будет определять цену ETH на новом этапе формирования крипто-финансового рынка.

Мы детально рассмотрели этот драматичный сдвиг в отрасли с разных точек зрения.

Почему появилось два направления ETH?

Если BitMine — стратегическая модель Уолл-стрит, то SharpLink олицетворяет логику исходного сообщества Ethereum.

Различие между этими компаниями — не только в ритме накопления, процедурах раскрытия информации или управлении нарративом. Главное отличие — абсолютно разные бэкграунды и цели.

SharpLink — долгосрочные держатели настолько привязаны к своим активам, что становятся менее активными. Акционерная структура SharpLink охватывает практически весь спектр капитала, представленного в Ethereum-экосистеме.

Первая группа — «оригинальный лагерь» ETH: Consensys (основанная соучредителем ETH Джозефом Любином) управляет ключевой инфраструктурой, включая MetaMask и Infura; сам Любин возглавляет совет директоров SharpLink. Вторая — инфраструктурный лагерь: Pantera, Arrington, Primitive и другие, фокусируются на Layer2, DeFi и кроссчейн-технологиях. Третья — лагерь финансовизации: Galaxy Digital, GSR, Ondo Finance и другие, заняты институциональными, деривативными и кастодиальными сервисами вокруг ETH, превращая активы в управляемые доходные институциональные портфели.

Эта капитал-экосистема не только поддерживает нарратив SharpLink об «ETH-казначействе», но и обеспечивает рычаги для покупки, стейкинга и вывода средств, выступая мостом между историей ETH и финансами Уолл-стрит.

Стартовая стратегия SharpLink по накоплению ETH демонстрирует качества крипто-ветеранов: финансирование через внутренние кошельки, а не покупки на открытом рынке; небольшие объемы каждой сделки, растянутые во времени; первоочередное внимание безопасности, управлению ликвидностью и готовности к аудиту.

По финансовым отчетам и ончейн-данным, средняя цена закупки ETH для SharpLink составила $1 500–$1 800, часть активов приобретено по цене до $1 000. Это объясняет преобладание «ходлеров» среди акционеров и закономерное появление давления на продажу при приближении цены к $4 000.

Более того, по состоянию на 12 июня SharpLink подала форму S-ASR, позволяющую начать продажу акций сразу после регистрации.

Этот путь не содержит критических ошибок, но несет три типичных недостатка: OG-команды ориентированы на соотношение издержек и выгоды, и, как правило, продают активы при резком росте цен; их сеть замкнута, осторожна и не спешит выстраивать публичный нарратив; акцент на ончейн-операциях замедляет финансовую отчетность и работу с рынком капитала.

По этой причине в третьем квартале 2025 года SharpLink оказалась позади BitMine, которая внедрила гибкую модель: «раскрытие информации — финансирование — накопление — ценовой импульс».

Виталик Бутерин, фото: coingecko

В отличие от этого, BitMine пришла на рынок ETH как эталонный представитель Уолл-стрит. PIPE-сделка — классический пример финансовой инженерии: наличные, варранты и подписка на ETH; среди инвесторов — Galaxy Digital, ARK Invest, Founders Fund; распределение токенов прозрачно, с периодами блокировки для поддержки моделей оценки.

В совете директоров — ветераны инвестиционного банкинга, private equity и хедж-фондов, специалисты в PIPE-сделках, регуляторном арбитраже и циклических рефинансированиях. Для них ETH — не «цифровая валюта», а новый класс активов, подлежащий профессиональной оценке, торговле и конвертации.

Разрыв между крипто-ветеранами и Уолл-стрит связан не только со скоростью, но и с мотивацией.

Поэтому SharpLink начала задаваться вопросом: достаточно ли ETH в руках ветеранов?

Похоже, ответ найден — 7 августа компания провела прямое размещение для институциональных инвесторов Уолл-стрит на $200 млн.

Это ознаменовало смену нарратива Ethereum: от контроля ветеранов к капиталу, понимающему структуру и финансы.

BitMine может не всегда удерживать лидерство, но очевидно, что следующий ценовой лидер ETH будет определяться не прежними участниками, а теми, кто владеет нарративом и привлекает капитал Уолл-стрит. Контроль над структурой нарратива и притоком солидного капитала даст решающее преимущество.

Как BitMine захватила лидерство по ETH за 35 дней?

На 1 июля 2025 года BitMine не владела ни одним ETH; к 5 августа в отчетах компании уже значилось 833 137 монет. За 35 дней этот ранее неизвестный участник стал крупнейшим держателем Ethereum, обогнав SharpLink.

Вот как действовала BitMine.

Все шаги BitMine были выверены по времени. За 35-дневный период компания почти еженедельно публиковала анонсы, будто реализуя заранее прописанный план: Неделя 1 (1–7 июля): завершено PIPE-финансирование на $250 млн и осуществлена первая покупка — около 150 000 ETH; Неделя 2 (8–14 июля): дополнительные 266 000 ETH, общий объем превысил 560 000; Неделя 3 (15–21 июля): еще 272 000 ETH, итог — более 830 000 монет.

Вместо обычных квартальных отчетов компания обеспечила раскрытие информации через СМИ, корпоративный сайт и коммуникации с инвесторами, чтобы четко передать посыл: «Мы совершаем масштабные закупки ETH и возглавляем институциональное накопление».

BitMine отказалась от традиционной модели казначейских структур — вместо принципа «ждать отчетов» выбрала нарративную стратегию.

Более того, закупки ETH были синхронизированы с рыночными циклами. Компания не покупала монеты без разбора, а стратегически заходила в рынок во время коррекций. PIPE-документация свидетельствует о средней цене закупки ETH $3 491 — BitMine избегала локальных вершин, заходя на рынок перед новым импульсом.

Компетентное позиционирование обеспечила Galaxy Digital, предоставив весь набор сервисов — OTC-структурирование, ончейн-расчеты, кастодиальные услуги, благодаря чему BitMine быстро сформировала крупный портфель ETH без резких колебаний рынка.

Параллельно с публичными анонсами BitMine ее акции стремительно выросли: от $4 в начале июля до $41 в августе (более 900% прироста), капитализация — с менее $200 млн до более $3 млрд.

Важно, что после каждого раскрытия информации о портфеле BitMine цена акций и спотового ETH росли синхронно. Рынок связал логику «BitMine покупает — ETH дорожает», закрепив нарративный цикл.

Этот положительный цикл — рыночные ожидания, публичные раскрытия, накопление активов и ценовой фидбек — на Уолл-стрит считают образцовым кейсом реинвенции капитализации. BitMine переопределила не только стоимость компании, но и силу нарратива вокруг ETH-казначейств.

BitMine — не просто ETH-компания; она становится ключевым узлом институционального структурирования ETH. Вместо ожидания рыночного признания BitMine искусственно создала востребованность — за счет темпа, раскрытия информации, коммуникаций, принципов структурирования и новых моделей оценки.

Это не пассивное накопление, а инженерный ценовой импульс.

BitMine всего за 35 дней — от нуля до драйвера оценки — выстроила институциональный фреймворк накопления ETH.

Компания может стать первым финансовым архетипом для новой бычьей истории Ethereum.

Том Ли: представитель новых маркетмейкеров

Сооснователь и глава исследований Fundstrat Global Advisors Том Ли — ключевая фигура на стыке американского фондового рынка и криптоиндустрии. Ли блестяще владеет макроанализом и медиастратегиями, а главное — мастерски строит убедительный бычий нарратив.

Сила Ли не в точности прогнозов, а в частоте и влиянии публичных сообщений. Как говорят, «Тому Ли не обязательно быть правым — он должен быть запоминающимся и опережать тренд».

Его основное средство — Bitcoin Misery Index (BMI), собственный индикатор настроений, рассчитываемый по объёмам торгов, доходности и волатильности для оценки рыночного напряжения.

Истинная функция BMI — не прогноз курса, а подтверждение бычьей позиции Ли. Например, BMI ниже 27 — «дно для долгосрочных держателей», выше 80 — сигнал «структурного бычьего тренда». Если цены падают — «настроения ещё не очищены», если растут — «структура рынка восстанавливается».

Вне зависимости от направления рынка Ли всегда сохраняет оптимизм.

Том Ли, фото: coingape

«Структурные бычьи прогнозы» Ли имеют характерные черты.

Он всегда объявляет новые ценовые цели. В 2017 году прогнозировал Bitcoin на $250 000 к 2022 году, а в 2021-м скорректировал прогноз до $200 000 к 2024. Если рынок не поспел — ссылается на халвинг, инфляцию, политику ФРС, постоянно обновляя логику оценки.

Ли использует все платформы, чтобы обеспечить частый охват: постоянные эфиры на CNBC Fast Money, Bloomberg, ежедневные публикации в Twitter (@fundstrat), интервью на YouTube, аналитические графики; регулярно размещает дайджесты на сайте Fundstrat для СМИ.

Он привлекает розничных инвесторов через эмоции, институциональных — через нарратив. Розница слушает сигналы «дно», институционалы ищут структурные индикаторы. Ли строит сложный нарратив для каждой группы: во время падения акцентирует «институциональные окна для входа», для розницы рекомендует «не упустить точку входа до халвинга».

Ли уже не просто прогнозист — он архитектор нарратива, объясняет не только будущий рост цен, но и «структурные факторы», называет ETH «новым технологическим якорем», BTC — «цифровым золотом», превращая бычий прогноз в пересмотр стоимости актива на основе убеждений.

В нарративе Ethereum на 2024–2025 годы Ли вновь играет ведущую роль: он не просто рекомендует ETH к покупке, а утверждает «ETH станет частью корпоративных балансов», поддерживая стратегию нарративного управления BitMine.

Рост BitMine явно отражает его почерк: использование «структурных метрик» (ETH на акцию), оправдание быстрых закупок через «логику циклов», маскировка высоких затрат под «институциональный вход».

Том Ли — король сторителлинга, его сила не в точности, а во влиянии на рынок.

Заключение

В классических финансах цена актива зависит от прибыли и денежных потоков. В криптоиндустрии цену часто определяет нарратив, влияющий на оценку.

Взлет BitMine — не просто изменение балансов, а полный перезапуск нарратива о взаимодействии институтов с ETH. SharpLink продолжал медленную ончейн-стратегию накопления; BitMine построила свой успех через структурированные сделки и работу с ожиданиями, быстро организовав «перехват консенсуса».

Главный вопрос не в честности, а в скорости и эффективности переноса криптоактивов в плоскость финансовых инструментов.

Параллельно развернулась гонка за нарратив: кто обеспечит долгосрочную оценку ETH для Уолл-стрит? Кто выведет стандартную модель «ETH на акцию»? Кто превратит нарратив ликвидности в стабильный доход? Кто будет задавать правила институционального ценообразования ETH?

Рынок даст ответ. Одно очевидно — битва за Ethereum-казначейство вышла за пределы ончейн-доверия.

Верхняя планка цены ETH теперь принадлежит не первым быкам-ветеранам, а мастерам нарратива с Уолл-стрит.

1. Данная статья перепубликована с BlockBeats. Авторские права: Лин Ваньвань. По вопросам перепубликации обращайтесь в команду Gate Learn, которая оперативно решит все вопросы согласно регламенту.
2. Отказ от ответственности: мнения и позиции, изложенные в статье, принадлежат исключительно автору и не являются инвестиционной рекомендацией.
3. Переводы на другие языки подготовлены командой Gate Learn. Пользователям запрещено воспроизводить, распространять или копировать перевод без явной ссылки на Gate.